Талисман, или Ричард Львиное сердце в Палестине - Страница 86

Если упадет хоть одна соринка в круговую чашу, мы ее брезгливо отталкиваем, хотя бы нас пленяла рука, которая ее нам подает.

Лотом проверяя и измеряя глубину морей, мы только тешим себя и гибнем в челноке, отданном на волю волн.

«Крестовый поход»

Теперь читатель, конечно, догадывается, кто был на самом деле нубийский раб, явившийся в стан Ричарда Львиное Сердце, с какой целью и с какой надеждой стоял он возле Ричарда, когда этот монарх, окруженный норманнскими и австрийскими рыцарями, лордами и баронами, остановился на вершине холма, где на месте похищенного английского штандарта развевалось новое английское знамя, которое держал в руках граф Уильям Солсбери, прозванный Длинный Меч, один из красивейших мужчин английского королевства и побочный брат Ричарда, сын Генриха II и прекрасной Розамунды из Вудстока.

По некоторым выражениям, вырвавшимся накануне у короля Ричарда в разговоре с Невилом, нубиец вызвал подозрение, не догадывается ли король, что он не тот, за кого себя выдает. Ему казалось, что король понял, как собака могла помочь найти похитителя знамени, хотя было непонятно, откуда король мог знать, что собака при похищении знамени была ранена. Но поскольку король продолжал обращаться с ним как с нубийцем, Кеннет счел за лучшее со своей стороны не изменять принятой на себя роли.

Войска крестоносцев, под предводительством своих царственных начальников, построились в боевом порядке для предстоящего смотра у подножия холма Святого Георгия. С первыми звуками торжественного марша войска колоннами стали проходить перед английским королем. Предводители войск, не доходя нескольких шагов до английского знамени, поднимались на уступ холма и приветствовали короля и его знамя в знак уважения и дружелюбия, а не в знак подчинения или повиновения, как и было оговорено в церемониале. Духовные лица, которые у крестоносцев пользовались особым почетом и ни перед кем не обнажали голову, вместо приветствия и поклона осеняли короля и его знамя крестом.

Марширование различных войск продолжалось довольно долго. Как ни велики были потери в их рядах, обусловленные схватками и стычками с неприятелем, болезнями и климатическими условиями, тем не менее крестоносцы составляли еще сильную и могучую армию, для которой завоевание Палестины могло быть делом легким при условии согласованности между вождями.

Смотр войск показал, что армия крестоносцев в прекрасном состоянии: солдаты имели вполне воинственный и бодрый вид. Всадники производили внушительное впечатление, твердо сидя на конях, словно прикованные к железным седлам. Кони, отдохнувшие и сытые, грызли удила, били копытами землю. Отряды, с распущенными знаменами, следуя один за другим, тянулись бесконечной вереницей, оружие воинов сверкало и искрилось в знойных лучах сирийского солнца, перья и султаны развевались на ветру. Войско крестоносцев состояло из представителей различных национальностей, не похожих ни внешностью, ни языком, ни вооружением, но всех их сплачивало одно и то же стремление, единое чувство долга, одна великая цель – освобождение от ига неверных земли, освященной божественными стопами Спасителя.

Следует заметить, что почести, воздаваемые английскому королю всем войском крестоносцев, были необычайным явлением. Вожди крестоносцев весьма ревниво относились к своей независимости друг от друга, равенству в почете и самостоятельности в действиях, так что подобный смотр мог бы показаться остальным военачальникам в какой-то степени унизительным, и если он состоялся, то только благодаря беспримерному мужеству, геройству и блестящим подвигам, которыми завоевал себе симпатии король Ричард Львиное Сердце.

Король Ричард производил смотр войск с высоты холма Святого Георгия, сидя верхом на боевом коне, с шлемом на голове, поверх которого была надета корона. Забрало было поднято, его красивое мужественное лицо открыто, он орлиным взглядом окидывал стройные ряды войск, проходивших мимо него, и с достоинством отвечал на приветствия вождей. Рядом с ним стоял мнимый нубийский невольник, держа на поводке своего верного пса Росваля. Присутствие черного раба никого не удивляло, так как многие из участвовавших в Крестовом походе венценосцев, подражая восточной роскоши и обычаям некоторых сарацин, обзавелись черными невольниками, неотлучно при них находившимися. Над головой короля развевалось английское королевское знамя, на которое он время от времени смотрел с гордостью, глаза его сияли торжеством, но лицо сохраняло равнодушное выражение в момент, когда его приветствовали вожди крестоносцев.

На том же холме, неподалеку от места, избранного для короля, была построена деревянная башенка, из которой королева и дамы ее свиты также любовались церемониальным прохождением войск. Король нередко приветливо поглядывал на них, но гораздо чаще смотрел на нубийского невольника и его пса в то время, как к холму приближался кто-нибудь из вождей, которых он подозревал в причастности к похищению знамени.

Подозрения короля не были твердыми, он терялся в догадках, хотя к некоторым вождям свое отношение он проявлял достаточно откровенно. Так, например, он даже не взглянул на нубийца, когда во главе своих французских рыцарей приблизился король Филипп, он поспешил ему навстречу, для чего спустился по склону холма и приветствовал его так искренне и дружелюбно, будто их братское согласие навеки нерушимо. Французский король ответил ему тем же приветствием. При виде двух этих монархов, занимавших как по своему могуществу, так и по положению первых места среди европейских государей и проявлявших теперь на виду всего войска такую доброжелательность друг к другу, все воины возликовали и огласили воздух громкими криками. Эхо разнеслось так далеко вокруг, что вечно бродящие по пустыне бедуины с быстротой степного ветра принесли в стан Саладина весть, что христианские полчища двинулись в поход. Но кто, кроме Господа, в чьих глазах венценосец и нищий равны, может проникнуть в глубь царских сердец? Под оболочкой дружбы в Ричарде таились ревность и зависть к Филиппу, а в Филиппе – желание поскорее покончить с Крестовым походом и возвратиться со своими войсками на родину, покинув таким образом Ричарда.